Slayers come home late
На немише проходим сейчас тему сказок Братьев Гримм. Собственно, вот одна из тех, что более других меня впечатлили:
читать дальше
Было это давным-давно, лет тому, пожалуй, две тысячи назад. Жил-был на свете богач; была у него красивая, добрая жена, и они крепко любили друг друга, но детей у них не было, а им очень хотелось их иметь; и долго молилась жена - день и ночь, но детей у них все не было и не было.
А находился перед их домом двор, и рос в том дворе можжевельник. Однажды зимой стояла женщина под тем деревом и чистила яблоко, и когда она чистила яблоко, порезала себе палец, и капнула кровь на снег.
- Ах! - ахнула женщина.
А когда увидела кровь, ей стало так печально, и она вздохнула
- Ох, ели бы родился у меня ребенок, румяный, как кровь, и белый, как снег!
Только она это вымолвила, и стало ей так весело, радостно на душе: показалось ей, что из этого что-нибудь должно выйти.
Пошла она домой; и вот прошел с той поры месяц - и растаял снег; прошло два месяца - и все зазеленело; а прошло три месяца - и появились на земле цветы; прошло четыре месяца - вошли деревья в сок, выросли, переплелись между собой зеленые ветки и запели на них птички; и звенел весь лес, и опадали с деревьев цветы; а прошел пятый месяц - и стояла однажды женщина под можжевельником, и шел от дерева такой приятный запах, что сердце у неё забилось от радости. Она упала на колени и не могла успокоиться. А когда прошел шестой месяц, сделались плоды большие и сочные, и она стала спокойней; а на седьмом месяце дотронулась она до можжевеловых ягод, и ей стало завидно, и она пригорюнилась и заболела; прошел восьмой месяц, позвала она своего мужа, заплакала и сказала:
- Если я умру, похорони меня под этим можжевельником.
Потом она стала спокойней и была радостной, пока не прошел девятый месяц; и вот родила она ребенка, и был он белый, как снег, и румяный, как кровь; увидала она его и так обрадовалась, что от радости умерла.О____О
Похоронил ее муж под можжевельником и сильно-сильно заплакал. Но прошло время, и мало-помалу он успокоился, и хотя иной раз, бывало, и всплакнет, но все-таки сдерживался; а прошло еще некоторое время, и он взял себе в дом другую жену.
Родилась от второй жены у него дочка, а ребенок от первой жены был мальчик, румяный, как кровь, и белый, как снег. Посмотрит, бывало, жена на свою дочку - и видно, что так уж она ее любит; а взглянет на маленького мальчика - и точно кто но сердцу ее полоснет; казалось ей, будто стоит он ей поперек дороги, и она всегда думала, как бы это сделать так, чтоб все добро досталось ее дочке.
И внушил злой дух мачехе, чтобы возненавидела она маленького мальчика; стала она его толкать, била его чем ни попадя и щипала. И бедный ребенок находился всегда в страхе; когда он приходил из школы, то не было у него ни одного часу покоя.
Вот вышла раз мачеха из кладовой, а подошла к ней в это время маленькая дочка и говорит:
- Мама, дай мне яблочко.
- Ладно, дитятко, - сказала женщина и достала ей из сундука красивое яблоко. А была на том сундуке большая тяжелая крышка с большим острым железным замком.
- Мама, - говорит маленькая дочка, - а для братца разве нельзя взять яблоко?
Разозлилась тогда женщина и сказала:
- Можно, когда он из школы вернется.
Вот увидела женщина из окошка, что мальчик домой возвращается, - и точно злой дух вселился в нее. Она отобрала у дочки яблоко и сказала:
- Яблоко достанется не тебе, а брату.
Бросила она яблоко в сундук и заперла его; а как раз в это время вошел маленький мальчик; и внушил мачехе злой дух ласково к нему обратиться:
- Сыночек, может ты яблочко хочешь? - и косо на него посмотрела.
- Мама, - сказал маленький мальчик, - о-о, какое у тебя страшное лицо! Да, дай мне яблочко.Альтернативная логика мальчика в действии
И пришло мачехе в голову, что надо ему сказать так:
- Пойдем со мной, - и она подняла крышку сундука, - выбери себе отсюда одно яблочко.
Но только маленький мальчик нагнулся к сундуку, как злой дух подтолкнул мачеху: бац! - и захлопнула она крышку, и отлетела голова и упала между красными яблоками. Испугалась мачеха и подумала: "Что же мне теперь делать?" Она поднялась в свою комнату, подошла к шкафу, достала из нижнего ящика свой белый платок, потом приставила голову мальчика к шее и так обвязала ее платком, что ничего не было видно; посадила затем мальчика у двери на стуле и сунула ему в руку яблоко.альтернативная логика мачехи в действии
Вскоре пришла Марленикен к своей матери на кухню, та стояла у печки, и была перед ней на плите кастрюля с горячей водой, и она все время ее помешивала.
- Матушка, - сказала Марленикен, - а братец сидит у двери, и такой он бледный-бледный, и яблочко у него в руке. Я попросила его дать мне яблочко, а он мне ничего не ответил, и стало мне так страшно.
- А ты ступай туда опять, - сказала мать, - если он тебе не ответит, ты ударь его по уху.Альтернативная логика такая альтернативная...
Пошла Марленикен и говорит:
- Братец, дай мне яблочко.
А он молчит, ничего не говорит. И ударила она его по уху, и покатилась голова наземь. Испугалась девочка, стала плакать и кричать; побежала к матери и говорит:
- Ох, матушка, я отбила брату голову! - и она плакала, плакала, и никак нельзя было ее утешить.
- Марленикен, - сказала мать, - что ж ты наделала?! Но смотри, молчи, чтоб никто не узнал об этом, теперь ничего уже не поделаешь, мы его в супе сварим.*фейспалм*По данной сказке надо писать книгу о заметании следов преступления: сначала скрыть улики шарфом, затем найти другого обвиняемого и, наконец, избавиться от трупа, сварив из него суп
Взяла мать маленького мальчика, порубила его на куски, положила их в кастрюлю и сварила в супе. А Марленикен тут же рядом стояла и плакала, плакала, и все ее слезы падали в кастрюлю, так что и соли не надо было класть.
Пришел домой отец, сел за стол и говорит:
- А где сын?
И принесла тогда мать большую-пребольшую кастрюлю с черной похлебкой, а Марленикен все плачет, никак не может от слез удержаться. А отец опять спрашивает:
- Где же мой сын?
- Ах, да он ушел,- отвечает мать,- к матушке нашего двоюродного дедушки; ему захотелось там немного погостить.
- И чего это ему там понадобилось? Даже со мной не попрощался!
- О, ему так хотелось туда пойти, и он отпросился у меня на шесть недель; ведь там ему будет хорошо.
- Эх, - сказал муж, - а мне чего-то так грустно; нехорошо, что он ушел, со мной даже не попрощавшись.
Принялся он за еду и говорит:
- Марленикен, о чем ты плачешь? Братец ведь скоро вернется.
- Ах, жена, - говорит он, - какая у тебя вкусная похлебка! Положи-ка мне еще. - И чем больше он ел, тем больше хотелось ему есть.Да здравствует каннибализм!
Вот он и говорит:
- Наложи-ка мне побольше, зачем оставлять, пусть она вся мне достанется.
И он ел и ел, а кости под стол бросал, пока всё не поел. А Марленикен подошла к своему комоду, достала из нижнего ящика свой самый лучший шелковый платок, собрала под столом все косточки, сложила и завязала их в шелковый платок, вьнесла их из дому и залилась горькими слезами. Положила она косточки под можжевельником на зеленую траву; и только она их там положила, как стало ей вдруг так легко, и она перестала плакать.
И начал можжевельник покачиваться, стали ветки на нем то раздвигаться, то опять сходиться, будто кто радовался и размахивал рукой. И спустилось в это время с дерева облако и в облаке будто пламя вспыхнуло. Вылетела из пламени красивая птица и так прекрасно запела, взлетела высоко-высоко в воздух, а когда она улетела, стал можжевельник такой же, как был прежде, а платок с костями исчез.
Стало Марленикен так легко и приятно, будто брат ее жив. Пошла она, радостная и веселая, домой, села за стол и начала есть. А птица улетела и села на крышу дома к одному золотых дел мастеру и запела:
Меня мачеха убила,
А отец меня поел,
А Марленикен-сестрица
Мои косточки собрала,
В шелковый платок связала
Да под деревом сложила.
Ах, тю-вить, тю-вить, тю-витьс!
Я красивее всех птиц!Без комментариев
А золотых дел мастер сидел в это время в своей мастерской и делал золотую цепь; услыхал он птицу, что сидела у него на крыше и пела, и так ему это понравилось. Он встал, но у порога потерял туфлю. Вышел он так на улицу, в одной туфле и в одном чулке; был на нем рабочий передник, и держал он в руке золотую цепь, а в другой щипцы. А солнце на улице светило так ярко. Подошел он поближе, остановился и стал разглядывать птицу.
- Птица, - сказал он, - как ты хорошо поешь! Спой мне еще раз свою песенку.
- Нет, - говорит птица, - дважды петь я не стану. Дай мне золотую цепь, тогда я спою тебе еще.
- Что ж, - сказал золотых дел мастер, - возьми себе золотую цепь и спой мне еще раз.
Подлетела птица, схватила правой лапкой золотую цепь, уселась перед золотых дел мастером и запела:
Меня мачеха убила,
А отец меня поел,
А Марленикен-сестрица
Мои косточки собрала,
В шелковый платок связала
Да под деревом сложила.
Ах, тю-вить, тю-вить, тю-витьс!
Я красивее всех птиц!
Полетела потом птица к одному сапожнику, уселась к нему на крышу и запела:
Меня мачеха убила,
А отец меня поел,
А Марленикен-сестрица
Мои косточки собрала,
В шелковый платок связала,
Да под деревом сложила,
Ах, тю-вить, тю-вить, тю-витьс!
Я красивее всех птиц!
Услыхал это сапожник, вышел на порог в своей безрукавке, глянул на крышу, прикрыл от солнца глаза рукой, чтоб не ослепнуть, и говорит:
- Птица, как ты прекрасно поешь! - И он крикнул через порог: - Жена, а ну выйди-ка сюда на минутку, тут вот птица, посмотри на нее, как она прекрасно умеет петь.Меня пугают вкусы народа тех времен...
Позвал он дочь, детей, подмастерьев, слугу и работницу, и все вышли на улицу и начали разглядывать птицу, какая она красивая, какие у нее ярко-красные и зеленые перья, а шея вся будто золотая, глаза у нее как звезды сверкают.
- Птица, - сказал сапожник, - спой мне еще раз эту песенку.
- Нет, - говорит птица, - дважды петь я не стану, ты должен мне за это что-нибудь подарить.
- Жена, - говорит сапожник, - ступай к моему столику, стоит там на верхней полке пара красных башмаков; принеси-ка мне их сюда.
Пошла жена, принесла башмаки.
- Послушай, птица, - говорит сапожник, - спой мне еще разок эту самую песенку.
Подлетела птица, схватила левой лапкой башмаки, взлетела опять на крышу и запела:
Меня мачеха убила,
А отец меня поел,
А Марленикен-сестрица
Мои косточки собрала,
В шелковый платок связала
И под деревом сложила.
Ах, тю-вить, тю-вить, тю-витьс!
Я красивее всех птиц!
Пропела она это и улетела. И держала она в правой лапке золотую цепь, а в левой - башмаки, и полетела она с ними на мельницу. А мельница стучала: тип-топ, тип-топ, тип-топ! И сидело у мельницы двадцать подручных, они обтесывали жернов и постукивали: гик-гак, гик-гак, тик-гак! И ходила мельница: тип-топ, тип-топ, тип-топ!
Вот уселась птица на липу, что росла перед мельницей, и запела:
Меня мачеха убила... -
и бросил работу один из подручных,
А отец меня поел... -
и бросило работать еще двое работников, а как услышали они:
А Марленикен-сестрица... -
бросило работу еще четверо.
Мои косточки собрала,
В шелковый платок связала...
Продолжало теперь обтесывать жернов всего восемь работников,
Да под деревом... -
А потом и пять,
...сложила -
и остался тогда работать всего лишь один. Только расслышал он последние слова:
Ах, тю-вить, тю-вить, тю-витьс!
Я красивее всех птиц! -
бросил работу и он.
- Птица, - сказал последний работник, - как ты прекрасно поешь! Дай и мне эту песню послушать, спой мне еще разок.
- Нет, - ответила птица, - дважды петь я даром не буду, дай мне мельничный жернов, и я спою тебе еще раз.
- Ладно, коль споешь нам всем, - сказал он, - то ты его получишь.
- Да, - сказали и остальные, - если она споет нам еще раз, то получит жернов.
И вот птица слетела вниз. Взялись тогда все двадцать работников за жернов вместе с птицей-свири-стелью и стали подымать камень: гу-ух, гу-ух, гу-ух!
Просунула птица шею в отверстие жернова, надела его на себя, словно воротник, взлетела опять на дерево и запела:
Меня мачеха убила...
А отец меня поел...
А Марленикен-сестрица...
Мои косточки собрала,
В шелковый платок связала
Да под деревом сложила.
Ах, тю-вить, тю-вить, тю-витьс!
Я красивее всех птиц!
Пропела она это и взмахнула крыльями. И была у ней в правой лапке цепь золотая, в левой - башмаки, а на шее - мельничный жернов, и долетела она далеко-далеко к дому своего отца.
А в комнате за столом сидели в то время отец и мать и Марленикен. И вот говорит отец:
- Ах, как стало мне теперь легко на душе!Еще бы! Пожрал сынка, чего плохо-то?
- Нет, - сказала мать, - мне так страшно, будто большая гроза надвигается.
А Марленикен сидит и все плачет да плачет. Прилетела птица и села на крышу.
- Ах, - говорит отец, - мне так радостно и весело, и солнце-то вон как ярко светит; кажется, будто я должен скоро увидеть своего старого друга.
- Нет, - говорит жена, - мне так страшно, что зуб на зуб не попадает, будто огонь проходит у меня по жилам. - И она распустила пошире свой лиф. А Марленикен сидит в углу и плачет, платком закрыла глаза, и стал от слез весь платок мокрый.
А птица села на можжевельник и запела:
Меня мачеха убила...
Услыхала это мать, закрыла глаза и глядеть не хочет, и слушать не хочет, и точно большой ураган зашумел у нее в ушах, загорелись у нее глаза, словно молнии в них засверкали.
А отец меня поел...
- Ах, матушка, - сказал муж, - прилетела к нам такая красивая птица, и как она прекрасно поет, а солнце-то светит так ярко и блестит на верхушках крыш!
А Марленикен-сестрица...
И склонила Марленикен голову на колени, перестала плакать, а отец и говорит:
- Выйду-ка я да разгляжу птицу поближе.
- Ах, не уходи, - говорит жена, - мне кажется, будто весь дом дрожит и пламенем охвачен.
Но отец вышел во двор, и птица запела:
Мои косточки собрала,
В шелковый платок связала...
Да под деревом сложила.
Ах, тю-вить, тю-вить, тю-витьс!
Я красивее всех птиц!
И сбросила вдруг птица золотую цепь, и упала она отцу прямо на шею, и пришлась ему как раз впору. Вошел он в дом и говорит:
- Посмотри-ка, что за чудесная птица, она подарила мне такую красивую золотую цепь; а сама птица какая красивая на вид!
Стало тут жене совсем уже страшно, начала она ходить по комнате взад и вперед, и упал у нее с головы чепец.
А птица запела опять:
Меня мачеха убила...
- Ах, лучше бы мне сквозь землю провалиться, да не слышать этого.
А отец меня поел...
И повалилась жена наземь.
А Марленикен-сестрица...
- Ах, - говорит Марленикен, - пойду-ка я посмотрю, не подарит ли и мне птица что-нибудь. И она вышла из комнаты.
Мои косточки собрала,
В шелковый платок связала...
И сбросила ей птица башмаки.
Да под деревом сложила.
Ах, тю-вить, тю-вить, тю-витьс!
Я красивее всех птиц!
И вот стало Марленикен так легко и радостно. Надела она новые красные башмаки и начала в них плясать и прыгать.
- Ах, - сказала она, - мне было так грустно, когда я отсюда выходила, а теперь мне так легко. Что за чудесная птица! Подарила мне красные башмаки.
- Нет, - говорит мать. Тут она вскочила, и поднялись у ней волосы дыбом, будто огненные языки,- а мне вот кажется, будто свету настал конец. Выйти мне, что ли, из комнаты, - может, мне полегчает.
И только вышла она за дверь - бух - сбросила птица ей на голову мельничный жернов, - и всю ее размозжило. Услыхали это отец и Марленикен и вышли из комнаты; и поднялся на том месте пар, пламя и огненные языки, а когда все это исчезло, видят они - стоит перед ними на том самом месте маленький братец. Он взял отца и Марленикен за руку, и были они все трое так рады и счастливы, вошли в дом, уселись за стол и начали вместе обедать.Это чем же они там обедают, а? х)
В общем, я под впечатлением. Это такой эпик, что у меня слов нет *__* Это даже эпичнее использования отрезанного мизинца в качестве ключика, пожирающего детей солнца и кормящих грудью великанов.
*идет читать сказки дальше*
читать дальше
Было это давным-давно, лет тому, пожалуй, две тысячи назад. Жил-был на свете богач; была у него красивая, добрая жена, и они крепко любили друг друга, но детей у них не было, а им очень хотелось их иметь; и долго молилась жена - день и ночь, но детей у них все не было и не было.
А находился перед их домом двор, и рос в том дворе можжевельник. Однажды зимой стояла женщина под тем деревом и чистила яблоко, и когда она чистила яблоко, порезала себе палец, и капнула кровь на снег.
- Ах! - ахнула женщина.
А когда увидела кровь, ей стало так печально, и она вздохнула
- Ох, ели бы родился у меня ребенок, румяный, как кровь, и белый, как снег!
Только она это вымолвила, и стало ей так весело, радостно на душе: показалось ей, что из этого что-нибудь должно выйти.
Пошла она домой; и вот прошел с той поры месяц - и растаял снег; прошло два месяца - и все зазеленело; а прошло три месяца - и появились на земле цветы; прошло четыре месяца - вошли деревья в сок, выросли, переплелись между собой зеленые ветки и запели на них птички; и звенел весь лес, и опадали с деревьев цветы; а прошел пятый месяц - и стояла однажды женщина под можжевельником, и шел от дерева такой приятный запах, что сердце у неё забилось от радости. Она упала на колени и не могла успокоиться. А когда прошел шестой месяц, сделались плоды большие и сочные, и она стала спокойней; а на седьмом месяце дотронулась она до можжевеловых ягод, и ей стало завидно, и она пригорюнилась и заболела; прошел восьмой месяц, позвала она своего мужа, заплакала и сказала:
- Если я умру, похорони меня под этим можжевельником.
Потом она стала спокойней и была радостной, пока не прошел девятый месяц; и вот родила она ребенка, и был он белый, как снег, и румяный, как кровь; увидала она его и так обрадовалась, что от радости умерла.
Похоронил ее муж под можжевельником и сильно-сильно заплакал. Но прошло время, и мало-помалу он успокоился, и хотя иной раз, бывало, и всплакнет, но все-таки сдерживался; а прошло еще некоторое время, и он взял себе в дом другую жену.
Родилась от второй жены у него дочка, а ребенок от первой жены был мальчик, румяный, как кровь, и белый, как снег. Посмотрит, бывало, жена на свою дочку - и видно, что так уж она ее любит; а взглянет на маленького мальчика - и точно кто но сердцу ее полоснет; казалось ей, будто стоит он ей поперек дороги, и она всегда думала, как бы это сделать так, чтоб все добро досталось ее дочке.
И внушил злой дух мачехе, чтобы возненавидела она маленького мальчика; стала она его толкать, била его чем ни попадя и щипала. И бедный ребенок находился всегда в страхе; когда он приходил из школы, то не было у него ни одного часу покоя.
Вот вышла раз мачеха из кладовой, а подошла к ней в это время маленькая дочка и говорит:
- Мама, дай мне яблочко.
- Ладно, дитятко, - сказала женщина и достала ей из сундука красивое яблоко. А была на том сундуке большая тяжелая крышка с большим острым железным замком.
- Мама, - говорит маленькая дочка, - а для братца разве нельзя взять яблоко?
Разозлилась тогда женщина и сказала:
- Можно, когда он из школы вернется.
Вот увидела женщина из окошка, что мальчик домой возвращается, - и точно злой дух вселился в нее. Она отобрала у дочки яблоко и сказала:
- Яблоко достанется не тебе, а брату.
Бросила она яблоко в сундук и заперла его; а как раз в это время вошел маленький мальчик; и внушил мачехе злой дух ласково к нему обратиться:
- Сыночек, может ты яблочко хочешь? - и косо на него посмотрела.
- Мама, - сказал маленький мальчик, - о-о, какое у тебя страшное лицо! Да, дай мне яблочко.
И пришло мачехе в голову, что надо ему сказать так:
- Пойдем со мной, - и она подняла крышку сундука, - выбери себе отсюда одно яблочко.
Но только маленький мальчик нагнулся к сундуку, как злой дух подтолкнул мачеху: бац! - и захлопнула она крышку, и отлетела голова и упала между красными яблоками. Испугалась мачеха и подумала: "Что же мне теперь делать?" Она поднялась в свою комнату, подошла к шкафу, достала из нижнего ящика свой белый платок, потом приставила голову мальчика к шее и так обвязала ее платком, что ничего не было видно; посадила затем мальчика у двери на стуле и сунула ему в руку яблоко.
Вскоре пришла Марленикен к своей матери на кухню, та стояла у печки, и была перед ней на плите кастрюля с горячей водой, и она все время ее помешивала.
- Матушка, - сказала Марленикен, - а братец сидит у двери, и такой он бледный-бледный, и яблочко у него в руке. Я попросила его дать мне яблочко, а он мне ничего не ответил, и стало мне так страшно.
- А ты ступай туда опять, - сказала мать, - если он тебе не ответит, ты ударь его по уху.
Пошла Марленикен и говорит:
- Братец, дай мне яблочко.
А он молчит, ничего не говорит. И ударила она его по уху, и покатилась голова наземь. Испугалась девочка, стала плакать и кричать; побежала к матери и говорит:
- Ох, матушка, я отбила брату голову! - и она плакала, плакала, и никак нельзя было ее утешить.
- Марленикен, - сказала мать, - что ж ты наделала?! Но смотри, молчи, чтоб никто не узнал об этом, теперь ничего уже не поделаешь, мы его в супе сварим.
Взяла мать маленького мальчика, порубила его на куски, положила их в кастрюлю и сварила в супе. А Марленикен тут же рядом стояла и плакала, плакала, и все ее слезы падали в кастрюлю, так что и соли не надо было класть.
Пришел домой отец, сел за стол и говорит:
- А где сын?
И принесла тогда мать большую-пребольшую кастрюлю с черной похлебкой, а Марленикен все плачет, никак не может от слез удержаться. А отец опять спрашивает:
- Где же мой сын?
- Ах, да он ушел,- отвечает мать,- к матушке нашего двоюродного дедушки; ему захотелось там немного погостить.
- И чего это ему там понадобилось? Даже со мной не попрощался!
- О, ему так хотелось туда пойти, и он отпросился у меня на шесть недель; ведь там ему будет хорошо.
- Эх, - сказал муж, - а мне чего-то так грустно; нехорошо, что он ушел, со мной даже не попрощавшись.
Принялся он за еду и говорит:
- Марленикен, о чем ты плачешь? Братец ведь скоро вернется.
- Ах, жена, - говорит он, - какая у тебя вкусная похлебка! Положи-ка мне еще. - И чем больше он ел, тем больше хотелось ему есть.
Вот он и говорит:
- Наложи-ка мне побольше, зачем оставлять, пусть она вся мне достанется.
И он ел и ел, а кости под стол бросал, пока всё не поел. А Марленикен подошла к своему комоду, достала из нижнего ящика свой самый лучший шелковый платок, собрала под столом все косточки, сложила и завязала их в шелковый платок, вьнесла их из дому и залилась горькими слезами. Положила она косточки под можжевельником на зеленую траву; и только она их там положила, как стало ей вдруг так легко, и она перестала плакать.
И начал можжевельник покачиваться, стали ветки на нем то раздвигаться, то опять сходиться, будто кто радовался и размахивал рукой. И спустилось в это время с дерева облако и в облаке будто пламя вспыхнуло. Вылетела из пламени красивая птица и так прекрасно запела, взлетела высоко-высоко в воздух, а когда она улетела, стал можжевельник такой же, как был прежде, а платок с костями исчез.
Стало Марленикен так легко и приятно, будто брат ее жив. Пошла она, радостная и веселая, домой, села за стол и начала есть. А птица улетела и села на крышу дома к одному золотых дел мастеру и запела:
Меня мачеха убила,
А отец меня поел,
А Марленикен-сестрица
Мои косточки собрала,
В шелковый платок связала
Да под деревом сложила.
Ах, тю-вить, тю-вить, тю-витьс!
Я красивее всех птиц!
А золотых дел мастер сидел в это время в своей мастерской и делал золотую цепь; услыхал он птицу, что сидела у него на крыше и пела, и так ему это понравилось. Он встал, но у порога потерял туфлю. Вышел он так на улицу, в одной туфле и в одном чулке; был на нем рабочий передник, и держал он в руке золотую цепь, а в другой щипцы. А солнце на улице светило так ярко. Подошел он поближе, остановился и стал разглядывать птицу.
- Птица, - сказал он, - как ты хорошо поешь! Спой мне еще раз свою песенку.
- Нет, - говорит птица, - дважды петь я не стану. Дай мне золотую цепь, тогда я спою тебе еще.
- Что ж, - сказал золотых дел мастер, - возьми себе золотую цепь и спой мне еще раз.
Подлетела птица, схватила правой лапкой золотую цепь, уселась перед золотых дел мастером и запела:
Меня мачеха убила,
А отец меня поел,
А Марленикен-сестрица
Мои косточки собрала,
В шелковый платок связала
Да под деревом сложила.
Ах, тю-вить, тю-вить, тю-витьс!
Я красивее всех птиц!
Полетела потом птица к одному сапожнику, уселась к нему на крышу и запела:
Меня мачеха убила,
А отец меня поел,
А Марленикен-сестрица
Мои косточки собрала,
В шелковый платок связала,
Да под деревом сложила,
Ах, тю-вить, тю-вить, тю-витьс!
Я красивее всех птиц!
Услыхал это сапожник, вышел на порог в своей безрукавке, глянул на крышу, прикрыл от солнца глаза рукой, чтоб не ослепнуть, и говорит:
- Птица, как ты прекрасно поешь! - И он крикнул через порог: - Жена, а ну выйди-ка сюда на минутку, тут вот птица, посмотри на нее, как она прекрасно умеет петь.
Позвал он дочь, детей, подмастерьев, слугу и работницу, и все вышли на улицу и начали разглядывать птицу, какая она красивая, какие у нее ярко-красные и зеленые перья, а шея вся будто золотая, глаза у нее как звезды сверкают.
- Птица, - сказал сапожник, - спой мне еще раз эту песенку.
- Нет, - говорит птица, - дважды петь я не стану, ты должен мне за это что-нибудь подарить.
- Жена, - говорит сапожник, - ступай к моему столику, стоит там на верхней полке пара красных башмаков; принеси-ка мне их сюда.
Пошла жена, принесла башмаки.
- Послушай, птица, - говорит сапожник, - спой мне еще разок эту самую песенку.
Подлетела птица, схватила левой лапкой башмаки, взлетела опять на крышу и запела:
Меня мачеха убила,
А отец меня поел,
А Марленикен-сестрица
Мои косточки собрала,
В шелковый платок связала
И под деревом сложила.
Ах, тю-вить, тю-вить, тю-витьс!
Я красивее всех птиц!
Пропела она это и улетела. И держала она в правой лапке золотую цепь, а в левой - башмаки, и полетела она с ними на мельницу. А мельница стучала: тип-топ, тип-топ, тип-топ! И сидело у мельницы двадцать подручных, они обтесывали жернов и постукивали: гик-гак, гик-гак, тик-гак! И ходила мельница: тип-топ, тип-топ, тип-топ!
Вот уселась птица на липу, что росла перед мельницей, и запела:
Меня мачеха убила... -
и бросил работу один из подручных,
А отец меня поел... -
и бросило работать еще двое работников, а как услышали они:
А Марленикен-сестрица... -
бросило работу еще четверо.
Мои косточки собрала,
В шелковый платок связала...
Продолжало теперь обтесывать жернов всего восемь работников,
Да под деревом... -
А потом и пять,
...сложила -
и остался тогда работать всего лишь один. Только расслышал он последние слова:
Ах, тю-вить, тю-вить, тю-витьс!
Я красивее всех птиц! -
бросил работу и он.
- Птица, - сказал последний работник, - как ты прекрасно поешь! Дай и мне эту песню послушать, спой мне еще разок.
- Нет, - ответила птица, - дважды петь я даром не буду, дай мне мельничный жернов, и я спою тебе еще раз.
- Ладно, коль споешь нам всем, - сказал он, - то ты его получишь.
- Да, - сказали и остальные, - если она споет нам еще раз, то получит жернов.
И вот птица слетела вниз. Взялись тогда все двадцать работников за жернов вместе с птицей-свири-стелью и стали подымать камень: гу-ух, гу-ух, гу-ух!
Просунула птица шею в отверстие жернова, надела его на себя, словно воротник, взлетела опять на дерево и запела:
Меня мачеха убила...
А отец меня поел...
А Марленикен-сестрица...
Мои косточки собрала,
В шелковый платок связала
Да под деревом сложила.
Ах, тю-вить, тю-вить, тю-витьс!
Я красивее всех птиц!
Пропела она это и взмахнула крыльями. И была у ней в правой лапке цепь золотая, в левой - башмаки, а на шее - мельничный жернов, и долетела она далеко-далеко к дому своего отца.
А в комнате за столом сидели в то время отец и мать и Марленикен. И вот говорит отец:
- Ах, как стало мне теперь легко на душе!
- Нет, - сказала мать, - мне так страшно, будто большая гроза надвигается.
А Марленикен сидит и все плачет да плачет. Прилетела птица и села на крышу.
- Ах, - говорит отец, - мне так радостно и весело, и солнце-то вон как ярко светит; кажется, будто я должен скоро увидеть своего старого друга.
- Нет, - говорит жена, - мне так страшно, что зуб на зуб не попадает, будто огонь проходит у меня по жилам. - И она распустила пошире свой лиф. А Марленикен сидит в углу и плачет, платком закрыла глаза, и стал от слез весь платок мокрый.
А птица села на можжевельник и запела:
Меня мачеха убила...
Услыхала это мать, закрыла глаза и глядеть не хочет, и слушать не хочет, и точно большой ураган зашумел у нее в ушах, загорелись у нее глаза, словно молнии в них засверкали.
А отец меня поел...
- Ах, матушка, - сказал муж, - прилетела к нам такая красивая птица, и как она прекрасно поет, а солнце-то светит так ярко и блестит на верхушках крыш!
А Марленикен-сестрица...
И склонила Марленикен голову на колени, перестала плакать, а отец и говорит:
- Выйду-ка я да разгляжу птицу поближе.
- Ах, не уходи, - говорит жена, - мне кажется, будто весь дом дрожит и пламенем охвачен.
Но отец вышел во двор, и птица запела:
Мои косточки собрала,
В шелковый платок связала...
Да под деревом сложила.
Ах, тю-вить, тю-вить, тю-витьс!
Я красивее всех птиц!
И сбросила вдруг птица золотую цепь, и упала она отцу прямо на шею, и пришлась ему как раз впору. Вошел он в дом и говорит:
- Посмотри-ка, что за чудесная птица, она подарила мне такую красивую золотую цепь; а сама птица какая красивая на вид!
Стало тут жене совсем уже страшно, начала она ходить по комнате взад и вперед, и упал у нее с головы чепец.
А птица запела опять:
Меня мачеха убила...
- Ах, лучше бы мне сквозь землю провалиться, да не слышать этого.
А отец меня поел...
И повалилась жена наземь.
А Марленикен-сестрица...
- Ах, - говорит Марленикен, - пойду-ка я посмотрю, не подарит ли и мне птица что-нибудь. И она вышла из комнаты.
Мои косточки собрала,
В шелковый платок связала...
И сбросила ей птица башмаки.
Да под деревом сложила.
Ах, тю-вить, тю-вить, тю-витьс!
Я красивее всех птиц!
И вот стало Марленикен так легко и радостно. Надела она новые красные башмаки и начала в них плясать и прыгать.
- Ах, - сказала она, - мне было так грустно, когда я отсюда выходила, а теперь мне так легко. Что за чудесная птица! Подарила мне красные башмаки.
- Нет, - говорит мать. Тут она вскочила, и поднялись у ней волосы дыбом, будто огненные языки,- а мне вот кажется, будто свету настал конец. Выйти мне, что ли, из комнаты, - может, мне полегчает.
И только вышла она за дверь - бух - сбросила птица ей на голову мельничный жернов, - и всю ее размозжило. Услыхали это отец и Марленикен и вышли из комнаты; и поднялся на том месте пар, пламя и огненные языки, а когда все это исчезло, видят они - стоит перед ними на том самом месте маленький братец. Он взял отца и Марленикен за руку, и были они все трое так рады и счастливы, вошли в дом, уселись за стол и начали вместе обедать.
В общем, я под впечатлением. Это такой эпик, что у меня слов нет *__* Это даже эпичнее использования отрезанного мизинца в качестве ключика, пожирающего детей солнца и кормящих грудью великанов.
*идет читать сказки дальше*
-
-
22.02.2012 в 09:19-
-
22.02.2012 в 12:40-
-
22.02.2012 в 14:55nero angelo a.k.a. bakemunja, да там всем на все пох: сыну плевать, что его недавно папа кушал (теперь они радостно вместе вкушают кого-то другого), девочке плевать, что ее мать померла, а папе все равно, что была у него жена, что нет.
Как, кстати, птица сидела на дереве с башмаками и цепью в лапах - загадка
Делаю ставку, что на попе или хвосте х) Но как не свалилась, действительно тайна, покрыта мраком. Меня еще настораживает, что тяжелоатлетная птица таскала на своей шее хрень, которой зашибло человека как нечего делать оО